Мир всегда управлялся элитой — интеллектуальной аристократией. В России, в силу известных обстоятельств, создававшуюся веками элиту старательно уничтожали: сначала избавились от дворянства после революции, потом от интеллигенции в 30-х, потом в 50-е. 80-е...
Не будем бояться высоких слов: пафос здесь уместен. Новая элита не появится сама собой. Чтобы возродить свою страну, нужно сначала возродить ее духовный стержень и воспитать новых лидеров. Еще в конце XIX века философы говорили о том. что элиту надо выращивать не кастово, а тотально — во всей человеческой среде. Как тогда, так и сейчас, речь идет в первую очередь об аристократии духа. Это не синоним потомственной аристократии. В своем прямом значении понятие «аристократия» происходит от греческих слов «лучший» и «властвую», а к «голубой крови» прямого отношения не имеет. Ведь лучшие представители нации, которые и являются аристократами духа, всегда относились к самым разным сословиям. Чехов был сыном лавочника. Про рыбацкого сына Ломоносова, чье интеллектуальное наследие до сих пор питает умы ученых, и говорить нечего. Речь идет не только об интеллектуальной элите, но и о рыцарях духа. Ведь не зря же князь Пожарский никогда не упоминается отдельно от купца Кузьмы Минина, а имя крестьянина Ивана Сусанина осталось не только в исторической науке, но и в памяти поколений. А ремесленники братья Черепановы? А купцы Демидовы? А промышленники Шустовы, тоже вышедшие из крепостных?
Великий государственный человек Петр Столыпин говорил: «Ложны и вредны затеи левых обездворянить Россию, напротив, необходимо одворянить крестьянство».
Сегодня в России еще есть возможность возродить аристократию духа, не связанную ни с титулами, ни с деньгами. Лучшие люди нации как раз и создадут ту питательную среду, из которой возникнет новая подлинная аристократия.
В воспитании дворян в прежней России— буквально на бытовом уровне — существовали правила и традиции, передававшиеся из поколения в поколение. Они известны и сегодня. Эти традиции сохранились прежде всего в среде эмигрантов, для которых делом чести было пронести их сквозь все мыслимые и немыслимые трудности. Это касается не только воспитания внутри семьи — российские кадетские корпуса, эвакуированные после революции в Сербию, с безукоризненной точностью соблюдали все тонкости своего дела, и кадеты-отцы или их вдовы по заведенному порядку отдавали детей в кадетские корпуса. Описание традиций и правил можно найти и в книгах. В частности, в самом начале XX века великий русский философ Иван Ильин написал статью «О семье и воспитании детей», тем самым законсервировав для нас немного этого бесценного знания, которое теперь объявляется утерянным. Его труд — очень точное и мудрое обобщение опыта воссоздания целой культуры. В его статье, хотя от философа этого совсем не ждешь, много конкретных советов. Никакой старомодности. Аристократы, про которых пишет Ильин — не из мира, где балы, кареты, лорнеты и манжеты, а из мира, где слишком много вещей, на взгляд современного человека, подпадает под понятие «духовность». Ильин пишет очень живым языком. Для большей наглядности его «руководство по воспитанию» можно проиллюстрировать, наугад достав с полки книгу любого русского писателя, в котором живут старое имение, крыжовенное варенье, беседка над рекою, мольберты, лампа с кружевным абажуром, деревянные качели — все то что, по определению Ильина, можно любить «духовной любовью», что и является ключом ко всей системе воспитания аристократа.
НЕ ВЫХОДЯ ИЗ ДОМА
Каким вырастет человек, определяется его детством и его семьей. Семьей — сегодня — даже больше, чем когда-либо. Говоря о воспитании дворян, в XIX веке всегда упоминали о непременном триединстве «семья-духовник-педагог». Считалось, что каждый из участников воспитательного процесса влияет на ребенка одинаково. Педагог в те времена был не только и не столько учителем, сколько воспитателем. Сегодняшняя школа занимается исключительно образованием, и надеяться на ее руководящую роль в таком тонком и трудном деле, как воспитание думающего, чувствующего и порядочного человека, не всегда возможно. Духовник, опять-таки в силу известных обстоятельств, сегодня есть далеко не у каждой семьи, так что рассчитывать ей приходится только на себя. И тем более строгие требования к ней предьявляются.
Ильин пишет: «В здоровой христианской семье один-единственный отец и одна - единственная мать». И такая его категоричность, конечно, не странна для начала XX века. Но мы можем сделать поправку на сегодняшний день: любая семья, пускай даже не строго соответствующая этому образцу, может вырастить «нежный, нуждающийся в солнце цветок». Лишь бы у нее было стремление и умение напоить детскую этим питательным воздухом, которым ребенок начинает дышать с самого первого своего физического вздоха. Тем не менее—помните, как говорили раньше?—«русский человек туфли себе выбирает тщательнее, чем жену». Сегодня, выбирая вторую половину, многие и вовсе не думают о том, какую атмосферу они смогут создать в семье, подсознательно всегда оставляя себе возможность «попробовать», «разойтись если не получится». На взгляд Ильина (и,возможно, это одно из непременных условий), в семье не может быть никаких «попробовать» — она создается однажды и навсегда, и будущим родителям нужно забыть о современной скороспешности, Но вот что еще пишет Ильин о семье: здесь важна не одинаковость характеров и темпераментов, а однородность духовных оценок, которая только и может создать общность жизненной цели у обоих. У своих родителей оебенок учится любить (кого и как?), верить (во что?), жертвовать (чему и чем?). Будучи еще совсем несмышленым, он органически чувствует и впитывает в себя на всю жизнь самые главные для каждого человека понятия. В семье ребенок познает единение и единство - именно семья становится для него первым родным местом на земле: сначала просто как место, где он получает тепло и питание, а потом — как место осознанной любви и духовного понимения. Семья учит ребенка понятию «мы». Семья, по определению Ильина, есть первооснова Родины, и истинный гражданин и сын своей Родины может выйти только из здоровой семьи.
БЕЗУПРЕЧНЫЕ ВЗРОСЛЫЕ
Если говорить о тех высоких требованиях, которые должна предъявить к себе семья, желающая воспитать ребенка в лучших традициях, то первое и главное из них — это атмосфера искренности и взаимного доверия. А также умение направлять естественное бытовое раздражение в позитивное русло, не напрягая домашнюю атмосферу. Родители и воспитатели не могут лгать детям ни при каких условиях. Если нет никакой возможности ответить правдиво, всегда лучше честно отказать в ответе, нежели выдумывать ложь, запутываться в ней и потом быть изобличенным. Не следует отвечать: «Тебе это рано знать» или «Ты этого не поймешь». Такие слова только разжигают любопытство. Всегда лучше ответить: «Я не имею права сказать тебе это — каждый человек обязан хранить некоторые секреты, а допытываться о чужих секретах неделикатно и нескромно». Оставаясь искренним, родитель в то же время подает ребенку урок дисциплины, долга и деликатности. Чувствуя ложь, ребенок теряет доверие к родителям — поколебавшись в доверии, он колеблется и в уважении к ним Он становится подозрительным и ждет новой лжи и обмана. В силу естественной для детей подражательности он начинает отвечать тем же и постепенно сам приучается обманывать. Дальше все начинает расти как снежный ком: мелкие обманы превращаются в склонность к хитрости, в кризис веры, в интриги и предательства.
Отдельная тема — это супружеские измены. Родители всегда должны помнить о том. что дети не просто все подмечают за ними. Они идеализируют отца и мать. Конечно, каждому ребенку рано или поздно предстоит в той или иной степени разочароваться в родителях, но это разочарование не должно прийти слишком рано. Тот момент, когда ребенок осознает измену своего «идеального» отца или «идеальной» мамы и навсегда утрачивает уважение к ним, становится духовной катастрофой, от которой редкой семье удается оправиться. Вообще семья должна воспитывать ребенка в чистой любви. Слишком раннее эротическое пробуждение всегда бывает вредоносным, в особенности если ребенок начинает воспринимать жизнь пола как что-то низменное, как предмет тайных мечтаний и постыдных забав. Преждевременное эротическое пробуждение возлагает на юную душу непосильную ношу — ребенок оказывается без вины виноватым и безысходно обремененным своими открытиями. Его воображение начинает судорожно работать, он переживает внутренние конфликты, с которыми ему никак не справиться, испытывает болезненное смятение, о котором не может никому рассказать, и это заставляет его страдать. Душевное восприятие такого ребенка становится пошлым или полуслепым — он как бы не видит чистого в жизни, а видит во всем двусмысленное и грязное. И с этой точки зрения он воспринимает всю человеческую любовь, причем не только физическую, но и духовную.
Другая опасность, которая грозит чистой любви, — чрезмерные проявления родительских чувств. Многие взрослые, зная о том, что детям очень важны тактильные ощущения, и просто повинуясь зову сердца, ласкают своего малыша без меры. В статье Ильин пишет, что эти ласки — «заигрывания, щекотка и возня» — вызывают в душе ребенка поток напрасного и неутолимого возбуждения и в то же время избаловывают и изнеживают его, подрывая в нем будущую способность к выдержке и самообладанию. В равной степени вредны для воспитания и неумеренные проявления взаимной любви родителей в присутствии детей. Супружеское ложе должно быть прикрыто для детей целомудренной тайной, которая охраняется естественно и неподчеркнуто. Во всем и всегда должна быть некая мера, подсказать которую родителям может только чувство такта.
Примерно в шесть лет в душе ребенка происходит «вытесняющий перелом». Как мы уже писали выше, после периода душевной теплицы в воспитании должен наступить период душевной закалки: в эти годы ребенок приучается к самообладанию и высоким требованиям, и этот процесс дастся ему тем легче, чем меньше травм он вынесет из первого периода. Поэтому так важно с самых первых дней жизни малыша установить в доме спокойную, достойную дисциплину.
Дисциплина не должна становиться высшей или самодовлеющей целью. Чем незаметнее прививается она детям и чем менее бросается в глаза ее соблюдение, тем удачнее происходит процесс воспитания. Главное, чтобы ни в коем случае желание родителей быть строгими не породило в доме атмосферы террора: дисциплина, поддерживаемая криками и угрозами, моральным гнетом или телесными наказаниями, вызывает у ребенка чувство протеста. Он чувствует себя униженным и не может не возмущаться, но оскорбления вынужден сносить молча. Подсознательно он родителям этого никогда не простит. Семья, где власть осуществляется угрозами, не существует как одно целое. Дети, унижаемыми вечным страхом, защищаются всеми средствами и постепенно приучаются, сами того не замечая, к внутренней вседозволенности.
После шести лет жизни ребенок, пребывая уже в сознательном возрасте, должен многое понять сам. Он должен получить свой личный опыт одиночества и преодоления, принять необходимость благородного служения отечеству или идее. В любящем доме он чувствует себя уютно и спокойно, и для того, чтобы он почувствовал в себе силу, родители отправляют его в систему. Для дворянских детей XVIII—XIX веков обычно этой системой становились кадетские корпуса. Первый из них был учрежден в 1731 году указом императрицы Анны Иоанновны, а ко времени царствования Александра III они стали самыми распространенными военно-учебными заведениями в России и исключительно нашим национальным явлением. В XIX-XX веках практически все члены царской семьи мужского пола в юности учились в кадетских корпусах.
Великий Князь Константин Константинович, с 1900-го по 1909 год служивший главным начальником всех военно-учебных заведений, — кадетский бог и царь — объяснял секрет так. «Наиболее гармонично, — говорил он, — дети развиваются в обществе сверстников при совместном изучении наук, постижении культуры, в том числе заветов и традиций, овладении навыками в ремеслах и военном деле». Кадетские корпуса, с его точки зрения, в полной мере и лучше других учебных заведений могли решать задачи гармоничного воспитания. Они и сегодня стараются решать: с 1992 года по всей России открылось уже несколько десятков кадетских корпусов, где мальчиков обучают по тем же принципам, что и прежде. Девизом кадетов остается неизменное: «Жизнь— Родине, честь— Богу». За теми же суровыми составляющими кадетской жизни — строгая дисциплина, изучение истории, православное воспитание, форма, соблюдать безукоризненность в которой требуют от кадетов с особой тщательностью. За всем этим стоит подлинное единомыслие, сливающее коллектив в монолит.
СЕМЬЯ — НАШЕ ВСЕ
В 1899 году на втором этаже дома 47 по Большой Морской улице в Петербурге в семье Владимира Дмитриевича Набокова и Елены Ивановны Рукавишниковой родился первый сын — будущий великий писатель Владимир Набоков. Этот дом в начале века был одним из самых блестящих в Петербурге: в гостях у Набоковых собирались коммерсанты, политики, художники. Кроме того, отец имел маленькую слабость — обожал все технические новшества, так что именно в доме Набоковых практически впервые в столице появились телефон, лифт, электричество... И именно Набоков-старший приобрел первый в Петербурге «роллс-ройс». (Когда 30 лет спустя писатель Набоков окажется в эмиграции в Берлине и у него родится сын Дмитрий, он договорится с приятелем-поэтом, работавшим шофером, — и тот в свободное время будет катать трехлетнего Дмитрия по Берлину в «роллс-ройсе». Для Набокова это было очень важно.) До 12 лет маленький Володя Набоков учился дома— у него были учителя и гувернантки, уроки рисования ему давал Мстислав Добужинский. («Приятное раздумье после завтрака, на диване, под тигровым одеялом, и ровно в два — молоко в серебряной чашке, придающей молоку такой драгоценный вкус, и ровно в три — катание в открытом ландо». «Защита Лужина», 1929 год.) Есть особый «шифр счастливых семей», говорил Набоков. Бессмысленно, считал он, пытаться выискивать и изучать приемы, ибо настоящий сокровенный смысл внятен только троим. С матерью Володя рисовал акварели, ей поверял всю свою тайную жизнь, свои первые любовные стихи. Она была его лучшим другом, и ей он писал, писал всю жизнь.
Отец Набокова был одним из самых ярких людей предреволюционной России. Аристократ до кончиков ногтей. Фехтовальщик и теннисист, меломан и театрал, энциклопедически образованный интеллектуал и денди. Блестящий юрист. Основатель кадетской партии и редактор газеты «Руль». После революции он покинул Россию последним пароходом из Крыма и в эмиграции в Берлине упорно продолжал начатое в России. Владимир держался с отцом «по-мужски сдержанно» и в то же время «слепо обожал» его.
Как это ни банально звучит, даже сейчас семья — основа всего, щит от напастей, как личных, так и социальных. Человек, которому посчастливилось иметь крепкую семью, способен вынести очень многое. С другой стороны, крепкая семья предполагает некоторую жертвенность, взаимное служение всех ее членов. Интересно, что для многих настоящих лидеров семья — матрица государственных отношений. Жертвенное служение семье и государству— это их образ жизни. Яркий пример этому— Петр Аркадьевич Столыпин. Он неоднократно становился мишенью революционных фанатиков, его дочь стала инвалидом после очередного взрыва, но семья все равно всегда поддерживала отца в его служении, и с ее помощью он буквально горы сворачивал. Потому что эти люди были воспитаны аристократами духа. Именно они были духовным стержнем страны. У нас же с вами все еще только начинается.
